Философия – это поэзия мысли

Доктор философских наук Виталий Юрьевич Даренский отвечает на вопросы любомудров-любителей.

1. Что такое философия? Чем она отличается от религии и от идеологии?

Философия – это рефлексия предельных оснований человеческого опыта [лат. reflectio ‒ «отражение», это способность осмыслять мiр. Сократ считал рефлексию доступным способом познания и совершенствования себя. ‒ Ред.]. Поскольку и опыт бывает очень разный, и рефлексия бывает разной, то философия чрезвычайно разнообразна как по содержанию, так и по форме своего выражения в слове. Это совершено нормально. Философию следует рассматривать по аналогии с поэзией. Философия – это поэзия мысли.

Что значит «предельных оснований»? Предельные основания – это те базовые смыслы, без которых невозможно помыслить все остальное. Как бы ни относиться к М.К. Мамардашвили в силу его русофобских высказываний (впрочем, он просто отождествлял русское с советским, а по отношению к советскому его высказывания точны), но ему принадлежит очень хорошее определение философии: «Философия – это мышление о любых явлениях с точки зрения конечных смыслов мироздания». Но это значит, что оно будет таким, какие смыслы мироздания мы полагаем базовыми и конечными.

Если философ христианин, то для него философия – это «стяжание ума Христова», и все предметы мысли освещены «светом Христовым, который просвещает всех». Если философ так наз. «материалист», то есть материи приписывает атрибуты Абсолюта, то тогда во тьме таких убогих смыслов у него предстает и все бытие, и сам человек – как мертвая бессмысленная машина, существующие непонятно почему и непонятно зачем.

От религии философия отличается тем, что религия – это опыт восприятия Откровения Божия, и ритуал, благодаря которому этот опыт воспроизводится и передается. А философия – это уже рефлексия над этим опытом и ритуалом, которая происходит в рациональной форме. В самой религии есть своя рефлексия, но она происходит «изнутри» опыта и ритуала, а философия становится к ним во внешнюю точку зрения, рассматривает их уже «со стороны». Философия ставит вопрос: «Как возможно нечто?»; и её началом, как писали Платон и Аристотель, является удивление. Поэтому если сформулировать так наз. «основной вопрос философии», то это будет вопрос «Как возможно?» по отношению к бытию в целом: «Почему существует бытие, а не наоборот, ничто?». Этот вопрос уже включает в себя также и вопрос о смысле бытия как такового, и моего личного бытия, поскольку «смысл» – это отношение чего-то частного ко всеобщему. Обычно люди спонтанно приходят к философским размышлениям именно в форме вопроса о смысле жизни – в тех жизненных ситуациях, когда он утрачен.

Для христианского философа ответ на «основной вопрос философии» состоит в том, что бытие существует потому, что существует Бог, который его сотворил. А поскольку Бог сотворил нечто «вне» Себя, то это говорит о том, что Бог есть Любовь – ибо только актом абсолютной любви можно создать то, в чем Он не нуждался. Поэтому, когда Бог Сам пришел в мир, страдал и умер ради спасения человека от вечных мук – это изначально соответствует «природе» Бога. Такие размышления есть у всех христиан, но обычно в весьма смутной, интуитивной форме – поэтому нужны философы, которые сделают эти размышления ясными и четкими для всех.

От идеологии философия отличается тем, что философия – это аскеза ума, его внутренняя работа; а идеология – это работа вовне, для просвещения общества. Философ становится идеологом с целью просвещения людей и совершенствования общества. Когда идеологами становятся не-философы, то они транслируют чужие идеи, часто придавая им весьма уродливый вид.

Все великие философы одновременно были и религиозными людьми, и идеологами определенных типов социального устройства. Это совершенно естественно, поскольку самый глубокий и базовый человеческий опыт – это опыт религиозный, и из него всегда исходит подлинная философия. В свою очередь, в обществе философ занимает место «мудреца», то есть от него всегда ждут советов по совершенствованию жизни, и поэтому он вынужден выполнять также и работу идеолога – как свое социальное служение.

2. Есть ли единая мiровая философия в своем развитии? Если нет (что очевидно на практике) – каковы её основные направления? А в христианской традиции? Если нет – каковы её основные различия?

Если понимать слово «философия» как особый тип познания, отличный от всех остальных (от религии, науки и обыденного опыта), то философия в той или иной форме существует всегда и везде. Если же обращать внимание на её внешнюю форму, понимая под философией только рациональную категориальную рефлексию, то строго говоря, философия в этом смысле – это только наследие Древней Греции. На Востоке такой формы мышления не было, она там появилась только в ХХ веке в ходе вестернизации.

Средневековая аллегория: Философия и семь свободных искусств. Миниатюра из книги Геррады Ландсбергской «Hortus Deliciarum»(«Сад Наслаждений») (1167–1185). Свободные искусства противопоставляются несвободным механическим.

Но в наше время Восток и Запад фактически поменялись местами – на Западе философия в настоящее время практически исчезла вследствие духовной деградации этой цивилизации и разрушения там базовых смыслов, на основе которых только и может работать философия. На Востоке же, где сохранились древние духовные традиции, философия существует, но при этом она фактически заимствовала западную форму мышления – в первую очередь систему категорий, созданную европейской традицией, начиная с Платона вплоть до М. Хайдеггера – последнего великого мыслителя Запада. Все эти категории переводятся на местные языки, часто приобретая новый, весьма специфический смысл. Это касается и России: в философии Россия – это часть Востока, поэтому западная деградация ей не страшна.

3. Русская философия – представляет ли она собой особое явление, сущностно отличное от других национальных философских традиций?

Безусловно. Русская философия изначально возникла как реакция на западную философию и как отталкивание от неё. Поэтому я в своей книге «Парадигма преображения человека в русской философии ХХ века» (СПб., 2018) ввел термин «пост-оксидентальная» философия для обозначения этой специфики русской философской традиции. Конечно, в России было и много эпигонства у Запада, но все эти эпигоны являются частью европейской философии, а не русской, хотя они и писали на русском языке. Русская философия в собственном смысле – это философия православных авторов, которые сознательно строили не-западный тип философии. Такая философия начинается с позднего Чаадаева, который всё же по сути был антизападником (но этот факт упорно замалчивается), но в первую очередь – с Ивана Киреевского.

«Вершина» русской философии – это книги монаха Андроника (в миру известного как профессор А.Ф. Лосев), написанные в 1920-е годы. В них дана философская разработка исихазма и «энергизма» (паламизма). Всего можно насчитать в XIX‒XX веках, как минимум, два десятка гениальных русских философов, многие из которых до сих пор, к сожалению, мало известны.

4. Что сейчас представляет собой философская наука в РФ и шире – в русскоязычном мiре?

Философию можно назвать «наукой» только в самом изначальном смысле слова «наука» – то есть то, чему нужно научиться как мыслительной традиции. Но совсем не в том смысле, который сейчас приобрело слово «наука». Сейчас «наукой» называют совокупность знаний о материальном и социальном мире, которые необходимы для их использования. Философия – это познание смыслов, а не самой эмпирической реальности. Поэтому не стоит называть философию «наукой», чтобы не возникало путаницы.

В РФ и в русскоязычном мiре сейчас наиболее широко распространено эпигонство у модных западных философских направлений – собственно, все вернулось к ситуации, которая была до 1917 г. Где-то есть еще вымирающие остатки советского марксизма. Вместе с тем, с конца 1980-х годов мощно возрождается традиция самобытной русской философии. Конечно, многие авторы, которые занимаются историей русской философии – это тоже лишь эпигоны, но и они в нашей ситуации очень полезны, поскольку просвещают народ. Сейчас настало удивительное время, когда для большинства людей в России слово «философия» уже ассоциируется не с Кантом и Гегелем, а с Бердяевым и Соловьевым. Это уже само по себе хорошо и говорит о возрождении русского культурного самосознания.

Но есть сейчас и несколько десятков сильных и оригинальных русских православных философов, которые самостоятельно развивают нашу мощную философскую традицию. Этих имен много, поэтому им можно посвятить отдельное интервью. По моим наблюдениям, сейчас воздействие русской философии на общество, хотя и не сразу заметно, но достаточно сильно – оно влияет на сам язык, которым люди рассуждают о социальных проблемах. Советский язык с его «классами» и пр. уже давно стал языком маргиналов. Сейчас об обществе люди говорят больше языком Н. Бердяева и И. Ильина – даже если и не знают фамилий этих философов. Просто их идеи уже очень прочно вошли в культуру и народное сознание.

5. Когда, оказавшись в эмиграции, будучи еще лишь на подступах к Православию, я осуществил для себя главную мечту: поступил на философский факультет в Мюнхене, то был разочарован программой обучения, которая в моих глазах не давала ответов на вопросы, которые я тогда же в самостоятельном чтении открыл в книгах русских религиозных философов. Они для меня были как наркотик. Правда, позже последовало и уточнение их «философской «поэзии» с точки зрения более строгого православного богословия, что тоже необходимо. Что сейчас представляет собой философия на Западе?

Остатки подлинной философии существуют на Западе только там, где не прервалась религиозная традиция – то есть, в католических и других университетах, которые ещё хотя бы формально связаны с христианской традицией. В 2005‒2012 годах я участвовал в ежегодных конференциях, которые проводил московский Библейско-Богословский институт ап. Андрея. На эти конференции приезжали христианские философы из Европы и США, я с многими из них познакомился и до сих пор время от времени веду переписку. У них в процессе преподавания даже запрещено обозначать свою принадлежность к конфессии – за это сразу же лишат работы. (Исключение составляет только Краковская Папская Академия, в которой даже была кафедра русской философии, которой заведовала сестра Тереза Оболевич, но в 2022 году эту кафедру ликвидировали по политическим мотивам.) То есть западные христианские философы сейчас работают фактически в условиях «мягких» репрессий. В публичном пространстве они почти не выступают.

Все остальное, что на Западе по традиции называют «философией», к подлинной философии отношения не имеет, поскольку не связано с базовым экзистенциальным опытом. Наиболее распространенной и отчасти близкой философии является эпистемология науки, но эта область касается только очень узкой области познания – науки. В области онтологии (учения о бытии) и гносеологии (учения о познании) на Западе господствует такой примитивизм, который вплотную приблизился к советскому «марксизму-ленинизму». Например, по проблеме сознания сейчас популярен Д. Чалмерс, который подобно советским марксистам, на полном серьезе обсуждает проблему: «каким образом мозг порождает сознание?». Уже в Средние века даже неграмотный крестьянин объяснил бы Д. Чалмерсу, что его «проблема» изначально абсурдна, поскольку сознание – это атрибут души, а не тела, и поэтому не может порождаться мозгом. Конечно, сознание воздействует на тело, в том числе и на мозг, но не напрямую, а посредством души. Этот пример ярче всего показывает степень деградации такой «философии».

В этой ситуации Россия как часть философского Востока, то есть как живая философская традиция, занимает уникальное место и несет особо важную миссию – хранения и развития православной философии.

«Средневековый философ, заглядывающий за завесу небес». Гравюра из книги Фламмариона, 1888 г.

6. Вы верно сказали, что «философия в той или иной форме существует всегда и везде». Это, конечно, так, поскольку человек должен в своем развитии давать себе ответ на вопрос: для чего существует мiр и я в этом мiре? Только одни люди довольствуются прагматичным ответом, мол, цель жизни в том, чтобы жить в достатке, здоровым и оставить потомство; художественные натуры считают своей целью «сотворить» выдающиеся произведения для человечества или хотя бы для своего народа. И, наверное, лишь немногие не довольствуются таким пониманием смысла жизни, особенно перед лицом неизбежной смерти. Вспомним Гоголя, который сжег свое главное произведение, принеся его в жертву Богу.
Слово философия в переводе с греческого на русский означает «любомудрие» ‒ любовь к поиску Истины. Мне кажется, что философом-любомудром, независимо от среды, в которой рождается, становится человек, у которого внутри, с детства, непрерывно работает какой-то «моторчик», не позволяющий ему довольствоваться приземленными целями жизни, поскольку его манит вечная тайна бытия, от которой как бы «исходят лучи», индуцирующие в нем мыслительную энергию. Марксизм-ленинизм, возможно, помимо своей разрушительной практики, потерпел крах еще и в том, именно как философия, что тупо отрицал эту Божественную тайну, давая из всех возможных ‒ самое примитивное толкование смысла мiра и жизни. С этой точки зрения советская идеология для кого-то оказалась полезна как отсечение главного ложного пути познания.
Видимо, Вы стали философом благодаря такой внутренней потребности?
Ведь Вы получили образование на Украине в постсоветское время, но поначалу еще, видимо, в продолжении советской традиции (имею в виду преподавание)? Что она дала Вам как философу? Как в постсоветское время Вы сформировали свое сегодняшнее мiровоззрение? У Вас были должные наставники – или только самостоятельным изучением литературы?

Философ, как и поэт, – это всегда самоучка; даже если у него и есть какое-то образование, но не оно создает философа. Я закончил исторический факультет, но и там появлялся редко, т.к. утренние часы, когда были лекции, я проводил обычно в библиотеке. В Донецке библиотека была хорошая, там было много книг издания до 1917 г. Это и было мое настоящее образование, а в университете я только сдавал экзамены фактически экстерном. Это было возможно в 1990-е годы, когда была полная свобода во всем.

В философии моим фактически учителем был М.К. Мамардашвили, хотя я упустил шанс увидеть его вживую, он умер в 1990-м году (видимо, был ликвидирован спецслужбами, т.к. был кандидатом в президенты Грузии). При всей его «русофобии» (которая, повторяю, была лишь недоразумением – на самом деле, это была советофобия), он по духу был исконно русским философом. Но главное даже не в этом, а в том, что он сделал главной проблемой философии проблему «второго рождения» – то есть выхода человека из состояния полной экзистенциальной опустошенности, которая была чисто советским опытом в условиях официального атеизма и самой жестокой идеологической манипуляции. Но человек, оказывается, способен сам – своими силами, вопреки чудовищному давлению извне – вырваться из этого состояния, прийти к Богу и вернуться в культуру. Этот опыт был определяющим и для меня, и для миллионов людей, выросших в СССР – это чудо Божие духовного воскресения России. Вот этот тяжелый опыт и подвиг М.К. Мамардашвили и положил в основу своей «философии сознания».

Собственно, я тоже продолжаю в философии ту же работу, но уже в традиции русской классики. Философ формируется чтением и тяжелым жизненным опытом, моральными испытаниями и искушениями. Всего этого у меня было много. Тот тип людей, который сейчас формируют философские факультеты – это, собственно, не философы, а филологи, знатоки текстов, и как правило, в очень узкой сфере. Они всю жизнь занимаются очень узкой темой, а философского мышления как такового у них фактически нет.

А в реальной жизни у меня были наставники только отрицательные – от которых нужно было отталкиваться, чтобы не стать таким, как они. Но на самом деле, это тоже очень ценный опыт. Ведь «марксизм-ленинизм» как самая радикальная форма антифилософии тоже производил «отрицательный отбор» (А. Солженицын), и в эту сферу в СССР шли в основном люди, мягко говоря, с не лучшими моральными и интеллектуальными качествами. Вот в этой жуткой среде, в «гадюшнике», как я его называю, мне и пришлось выживать в молодости, воспитывать характер, так сказать. Но это хороший опыт, я не жалею об этом. С интересными мыслителями я встретился уже позже, когда стал ездить на конференции, когда я сам вполне сформировался, поэтому они на меня уже почти никак не повлияли.

Платон и Аристотель, фрагмент фрески Рафаеля «Афинская школа» (1510—1511).

7. Можно ли сегодня, после двух, даже трех тысячелетий философского и религиозного познания мiра человечеством, открыть в этой области что-то новое? Тем более что человек не в состоянии познать конечные тайны бытия ‒ как выразился С.Л. Франк, это «Непостижимое, которое постигается через постижение его непостижимости»…
Поэтому позвольте последний вопрос: Вы сами сейчас над чем работаете?

У меня есть философский «труд жизни», но он пока существует только в набросках. Условно он называется «Трансцендентальная топология» – это анализ структур сознания, который показывает, что Откровение Божие уже «записано» в нас, его нужно только актуализировать. Но сейчас приходится в основном заниматься текущими «заказами» на написание статей, т.к. я стал постоянным автором в трех ведущих журналах по моей тематике – «Тетради по консерватизму», «Ортодоксия» и «Русско-Византийский Вестник». Нужно писать больше 20 больших статей в год. Это очень важно для возрождения традиции русской философии, поэтому я никогда не отказываюсь. Сейчас, например, выйдет номер «Тетрадей» под названием «Другой Серебряный век» (это название я предложил редакторам, оно обозначает иной взгляд на Серебряный век русской культуры – как на эпоху религиозного возрождения и воцерковления русской культуры), и в нем будет сразу 8 моих статей… А главный «труд жизни» я еще допишу, если Господь управит.

(Вопросы философов-любителей собрал М.В. Назаров.)

См. также:
О «культурном шоке» в СССР от знакомства с творчеством русской эмиграции. Беседа М.В. Назарова с доктором философских наук проф. В.Ю. Даренским.
М.В. Назаров. «Сова Минервы вылетает в сумерки…» Опыт философской автобиографии