Убийство в г. Алапаевске Вел. Княгини Елизаветы Феодоровны и других членов Дома Романовых

18.07.1918. — Ночью убиты в г. Алапаевске Вел. Княгиня Елизавета Феодоровна и другие члены Дома Романовых

Жизнь, отданная Богу

Преподобномученица Великая Княгиня Елизавета (20.10.1864–18.7.1918), сестра Императрицы Александры Феодоровны, родилась 20 октября 1864 г. (ст.ст.) с именем Елизавета-Александра-Луиза-Алиса в протестантской семье Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери английской королевы Виктории. Дети в этой семье воспитывались в строгих традициях старой Англии, установленных матерью. Детская одежда и еда были самыми простыми. Старшие дочери сами выполняли свою домашнюю работу: убирали комнаты, постели, топили камин. Впоследствии Елизавета Феодоровна говорила: «В доме меня научили всему». Мать внимательно следила за талантами и наклонностями каждого из семерых детей и старалась воспитать их на твердой основе христианских заповедей, вложить в сердца любовь к ближним, особенно к страждущим. Ранняя смерть матери, а также маленьких брата и сестры побудили Елизавету глубоко осмыслить призвание человека в земной жизни как служения Господу. Эта мысль в дальнейшем не покидала ее, и она уже в юности дала обет девства, мечтая о монашестве.

На двадцатом году жизни принцесса Елизавета все же стала невестой Великого князя Сергея Александровича, пятого сына императора Александра II, брата Императора Александра III. Она познакомилась с будущим супругом в детстве, когда он приезжал в Германию со своей матерью, Императрицей Марией Александровной, также происходившей из Гессенского дома. Принцесса Елизавета славилась как красавица во всей Европе, однако все претенденты на ее руку получали отказ: она не собиралась нарушать свой обет безбрачия. Однако после откровенной беседы ее с Сергеем Александровичем выяснилось, что и он тайно дал обет девства. По взаимному согласию брак их был духовным, они жили как брат с сестрой.

Вся семья сопровождала принцессу Елизавету на свадьбу в Россию, венчание состоялось 3.6.1884. Вместе с ней приехала и ее двенадцатилетняя сестра Алиса, которая встретила здесь своего будущего супруга, цесаревича Николая Александровича.

Большую часть года Великая Княгиня Елизавета жила с супругом в их имении Ильинское, в шестидесяти километрах от Москвы, на берегу Москвы-реки. Она любила Москву с ее старинными храмами, монастырями и патриархальным бытом. Сергей Александрович был глубоко религиозным человеком, строго соблюдал все церковные каноны, посты часто ходил на службы, ездил в монастыри – Великая Княгиня везде следовала за мужем и простаивала долгие церковные службы. Здесь она испытывала удивительное чувство, так непохожее на то, что встречала в протестантской кирке. Она видела радостное состояние Сергея Александровича после принятия им Святых Таин Христовых и ей самой так захотелось подойти к Святой Чаше, чтобы разделить эту радость. Елизавета Феодоровна начала читать православный катехизис, толкование Писания, жития святых, стремясь умом и сердцем постичь Православие и разобраться, какая же религия истинна.

В 1888 г. Император Александр III поручил Сергею Александровичу быть его представителем на освящении храма святой Марии Магдалины в Гефсимании, построенного на Святой Земле в память их матери императрицы Марии Александровны. Сергей Александрович уже был на Святой Земле в 1881 г., где участвовал в основании Православного Палестинского общества, став председателем его. Это общество изыскивало средства для помощи Русской Миссии в Палестине и паломникам, расширения миссионерский работы, приобретения земель и памятников, связанных с жизнью Спасителя. Узнав о возможности посетить Святую Землю, Елизавета Феодоровна восприняла это как Промысл Божий и молилась о том, чтобы у Гроба Господня Спаситель Сам открыл ей Свою волю. Так и случилось: на вершине Елеонской горы у огромной колокольни, прозванной «русской свечой», Великая Княгиня сказала: «Как я хотела бы быть похороненной здесь». Тогда она не знала, что это ее пророческое пожелание исполнится.

После посещения Святой Земли Великая Княгиня Елизавета Феодоровна твердо решила перейти в Православие. От этого шага ее удерживал страх причинить боль своим родным, и прежде всего, отцу. Наконец, 1 января 1891 г. она написала отцу письмо о своем решении:

«…А теперь, дорогой Папа, я хочу что-то сказать Вам и умоляю Вас дать Ваше благословение. Вы должны были заметить, какое глубокое благоговение я питаю к здешней религии с тех пор, как Вы были здесь в последний раз – более полутора лет назад. Я все время думала и читала и молилась Богу – указать мне правильный путь, и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти всю настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом оставаться так, как я теперь – принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего міра, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым, что никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг, и что надо быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я доставляю Вам боль. Но Вы, разве Вы не поймете, мой дорогой Папа? Вы знаете меня так хорошо, Вы должны видеть, что я решилась на этот шаг только по глубокой вере и что я чувствую, что пред Богом я должна предстать с чистым и верующим сердцем. Как было бы просто – оставаться так, как теперь, но тогда как лицемерно, как фальшиво это бы было, и как я могу лгать всем – притворяясь, что я протестантка во всех внешних обрядах, когда моя душа принадлежит полностью религии здесь. Я думала и думала глубоко обо всем этом, находясь в этой стране уже более 6 лет, и зная, что религия «найдена». Я так сильно желаю на Пасху причаститься Св. Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь, наконец, я не могу откладывать этого. Моя совесть мне это не позволяет. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль. Но разве вера в Бога и вероисповедание не являются одним из главных утешений этого міра? Пожалуйста, протелеграфируйте мне только одну строчку, когда Вы получите это письмо. Да благословит Вас Господь. Это будет такое утешение для меня, потому что я знаю, что будет много неприятных моментов, так как никто не поймет этого шага. Прошу только маленькое ласковое письмо».

Отец не послал дочери просимой телеграммы с благословением, а написал письмо, в котором говорил что решение ее приносит ему боль и страдание, и он не может дать благословения. Тем не менее Елизавета Феодоровна, несмотря на моральные страдания, мужественно выполнила свое решение. Своим близким она писала:

«…Моя совесть не позволяет мне продолжать в том же духе – это было бы грехом; я лгала все это время, оставаясь для всех в моей старой вере… Это было бы невозможным для меня продолжать жить так, как я раньше жила… Даже по-славянски я понимаю почти все, никогда не уча его. Библия есть и на славянском и на русском языке, но на последнем легче читать… Ты говоришь… что внешний блеск церкви очаровал меня. В этом ты ошибаешься. Ничто внешнее не привлекает меня и не богослужение – но основа веры. Внешние признаки только напоминают мне о внутреннем… Я перехожу из чистого убеждения; чувствую, что это самая высокая религия, и что я сделаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение».

13 апреля, в Лазареву субботу, было совершено таинство Миропомазания Великой Княгини Елизаветы Феодоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елисаветы – матери святого Иоанна Предтечи, память которой Православная церковь совершает 5 (18) сентября.

В 1891 г. Император Александр III назначил Великого Князя Сергея Александровича Московским генерал-губернатором. Супруга генерал-губернатора должна была исполнять множество обязанностей – шли постоянные приемы, концерты, балы. Но более всего ее привлекали дела благотворительности, и жители Москвы скоро оценили ее милосердное сердце. Она ходила по больницам для бедных, в богадельни, в приюты для безпризорных детей. И везде старалась облегчить страдания людей: раздавала еду, одежду, деньги, улучшала условия жизни несчастных.

В июле 1903 г. состоялось торжественное прославление преподобного Серафима Саровского. В Саров прибыла вся Императорская семья, в том числе и Елизавета Феодоровна с супругом. В письме из Сарова она пишет: «Какую немощь, какие болезни мы видели, но и какую веру. Казалось, мы живем во времена земной жизни Спасителя. И как молились, как плакали – эти бедные матери с больными детьми, и, слава Богу, многие исцелялись. Господь сподобил нас видеть, как немая девочка заговорила, но как молилась за нее мать…»

В 1904 г. началась русско-японская война, и Елизавета Феодоровна немедленно занялась организацией помощи фронту. Одним из ее начинаний было устройство мастерских для помощи солдатам – под них были заняты все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного. Тысячи женщин трудились над швейными машинами и рабочими столами. Огромные пожертвования поступали со всей Москвы и из провинции. Отсюда шли на фронт тюки с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат. Великая княгиня отправляла на фронт походные церкви с иконами и всем необходимым для совершения богослужения. На свои средства великая княгиня сформировала несколько санитарных поездов, а в Москве открыла госпиталь для раненых, создала специальные комитеты по обезпечению вдов и сирот погибших на фронте.

Неудачи русской армии и усилившаяся активность революционеров – на деньги Якова Шиффа, главы еврейского финансового міра в США, – вызвали в стране брожение и волнения, что потребовало ужесточения административных мер. За это евреи возненавидели Сергея Александровича лютой ненавистью – прежде всего за его неукоснительное требование соблюдать черту оседлости для иудеев и высылку многих из Москвы. Не удивительно, что московский генерал-губернатор стал одной из первых жертв так называемой «первой революции».

5 февраля 1905 г. от взрыва бомбы революционера-террориста Каляева Великий Князь Сергей Александрович погиб. Бросившаяся к месту взрыва Елизавета Феодоровна увидела ужасную картину. Молча, без крика и слез, стоя на коленях в снегу, она начала собирать и класть на носилки части тела мужа. Это страшное событие изменило всю жизнь Елизаветы Феодоровны.

В час тяжелого испытания Елизавета Феодоровна просила помощи и утешения у Бога. На следующий день она причастилась Святых Тайн в храме Чудова монастыря, где стоял гроб супруга. На третий день после гибели мужа Елизавета Феодоровна поехала в тюрьму к убийце, чтобы побудить его раскаяться в своем ужасном преступлении и молить Господа о прощении, но Каляев отказался. Он сказал при этом: «Я не хотел убивать вас, я видел его несколько раз и то время, когда имел бомбу наготове, но вы были с ним, и я не решился его тронуть». – «И вы не сообразили того, что вы убили меня вместе с ним?» – ответила она. «Я вас прощаю, Бог будет Судьей между Князем и вами, а я буду ходатайствовать о сохранении вам жизни», – сказала она убийце и подала Государю прошение о его помиловании. Оно было отклонено Императором.

С момента кончины супруга Елизавета Феодоровна не снимала траур, стала держать строгий пост, много молилась. Ее спальня в Николаевском дворце стала напоминать монашескую келью. Вся роскошная мебель была вынесена, стены перекрашены в белый цвет, на них находились только иконы и картины духовного содержания. На светских приемах она не появлялась. Бывала только в храме на бракосочетаниях или крестинах родственников и друзей и сразу уходила домой или по делам. Теперь ее ничто не связывало со светской жизнью. Она собрала все свои драгоценности, часть отдала казне, часть – родственникам, а остальное решила употребить на постройку обители милосердия.

Она купила на улице Большая Ордынка участок земли с четырьмя домами и обширным садом и устроила там Марфо-Мариинскую обитель в честь святых евангельских сестер Марфы и Марии. Были сооружены два храма – Марфо-Мариинский и Покровский, при обители устроены больница, считавшаяся затем лучшей в Москве, и аптека, в которой лекарства отпускались бедным безплатно, детский приют и школа. Вне стен обители был устроен дом-больница для женщин, больных туберкулезом.

9 апреля 1910 г. епископ Дмитровский Трифон посвятил насельниц в звание крестовых сестер любви и милосердия. На следующий день за Божественной литургией святитель Владимір, митрополит Московский и Коломенский, возложил на сестер восьмиконечные кипарисовые кресты, а Елизавету Феодоровну возвел в сан настоятельницы обители.

В основу Марфо-Мариинской обители милосердия был положен устав монастырского общежития.  Великая Княгиня Елизавета Феодоровна вела подвижническую жизнь: спала на деревянной кровати без матраса, часто не более трех часов; пищу употребляла весьма умеренно и строго соблюдала посты; в полночь вставала на молитву, а потом обходила все палаты больницы, нередко до рассвета оставаясь у постели тяжелобольного. И несмотря на строгость монастырского распорядка «на всей внешней обстановке обители и самом ее внутреннем быте, и на всех вообще созданиях Великой Княгини, лежал отпечаток изящества и культурности не потому, что она придавала этому какое-либо самодовлеющее значение, но потому, что таково было непроизвольное действие ее творческого духа», – пишет в своих воспоминаниях митрополит Анастасий.

В эти же годы Великая Княгиня не прекращала начатую ее мужем помощь русским паломникам, отправлявшимся в Иерусалим. Через общества организованные ею, покрывалась стоимость билетов паломников, плывущих из Одессы в Яффу. Она построила также большую гостиницу в Иерусалиме. Еще одно славное деяние великой княгини – постройка русского православного храма в Италии, в городе Бари, где покоятся мощи святителя Николая Мир Ликийского. В 1914 г. был освящен нижний храм в честь святителя Николая и странноприимный дом.

С начала Первой міровой войны Великая Княгиня организовала помощь фронту. Под ее руководством формировались санитарные поезда, устраивались склады лекарств и снаряжения, отправлялись на фронт походные церкви.

Насильственное отрешение от власти Государя Николая II стало большим ударом для Елизаветы Феодоровны. Душа ее была потрясена, она не могла говорить без слез. Елизавета Феодоровна видела, в какую пропасть летела Россия, и горько плакала о русском народе, о дорогой ей Царской семье.

Уже вскоре после Февральской революции к обители снова подошла толпа революционеров с винтовками, красными флагами и бантами. Сама настоятельница открыла ворота – ей объявили, что приехали, чтобы арестовать ее и предать суду как немецкую шпионку, к тому же хранящую в монастыре оружие. Елизавете Феодоровне удалось их убедить в том, что это неправда. Затем к ней приехал шведский министр по поручению кайзера Вильгельма и предложил ей помощь в выезде за границу. Елизавета Феодоровна ответила, что решила разделить судьбу страны, которую считает своей новой родиной и не может оставить сестер обители в это трудное время. В 1918 г., после заключения Брест-Литовского мира, германское правительство добилось согласия советской власти на выезд Великой княгини Елизаветы Феодоровны за границу. Посол Германии граф Мирбах дважды пытался увидеться с Великой Княгиней, но она не приняла его и категорически отказалась уехать из России. Она говорила: «Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня!»

Большевики арестовали ее на третий день святой Пасхи 1918 г., в Светлый вторник. В тот день святитель Тихон служил молебен в обители. С ней разрешили поехать сестрам обители Варваре Яковлевой и Екатерине Янышевой. Их привезли в сибирский город Алапаевск 20 мая 1918 года. Сюда же были доставлены Великий Князь Сергей Михайлович и его секретарь Феодор Михайлович Ремез, Великие Князья Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи и князь Владимір Палей. Спутниц Елизаветы Феодоровны отправили в Екатеринбург и там отпустили на свободу. Но сестра Варвара настояла, чтобы ее оставили при Великой Княгине.
5 (18) июля 1918 г. узников ночью повезли в направлении деревни Синячихи. За городом, на заброшенном руднике, и совершилось кровавое преступление. С мерзкой руганью, избивая мучеников прикладами винтовок, палачи стали бросать их в шахту. Первой столкнули Великую Княгиню Елизавету. Она крестилась и громко молилась: «Господи, прости им, не ведают бо, что творят!».

Елизавета Феодоровна и князь Иоанн упали не на дно шахты, а на выступ, находящийся на глубине 15 метров. Сильно израненная, она оторвала от своего апостольника часть ткани и сделала перевязку князю Иоанну, чтобы облегчить его страдания. Крестьянин, случайно оказавшийся неподалеку от шахты,  слышал, как в глубине шахты звучала Херувимская песнь – это пели мученики.

Когда их тела были извлечены из шахты, у преподобномучениц Елизаветы и Варвары пальцы были сложены для крестного знамения.

При отступлении Белой армии в 1920 г. гробы с мощами преподобномучениц были доставлены в Харбин, тела всех алапаевских страдальцев были в состоянии полного разложения, кроме тел Великой Княгини и инокини Варвары. Князь Н.А. Кудашев, вызванный в Харбин для опознания убитых и составления протокола, вспоминает: «Великая Княгиня лежала, как живая, и совсем не изменилась с того дня, как я перед отъездом в Пекин прощался с нею в Москве, только на одной стороне лица был большой кровоподтек от удара при падении в шахту. Из Китая нетленные мощи в апреле 1921 г. прибыли в Иерусалим, в храм равноапостольной Марии Магдалины (Русской Зарубежной Церкви) у подножия Елеонской горы, где почивают и поныне.

Преподобномученица Великая Княгиня Елизавета и инокиня Варвара были причислены к лику святых Русской Зарубежной Церковью в 1981 г.