Редакция сайта немного завидует тем людям, которые впервые прочтут эту «Правду…». По глубине мысли, блестящей литературной форме и, наконец, по силе любви к родному русскому народу с этим трудом из современных ему, могут быть сравнены только произведения Ивана Ильина. На наш взгляд, русские люди должны быть очень благодарны русскому подвижнику на поприще издательства, выдающемуся монархическому идеологу и писателю Михаилу Борисовичу Смолину за публикацию в 2001 году произведений братьев Болдыревых Николая и Дмитрия в книге «Смысл истории и революция». У алтайских читателей к братьям Болдыревым особый интерес. Их отец Василий Ксенофонтович занимал в Барнауле крупный государственный пост. Так что часть их жизни связана с нашими краями.
Н.В. Болдырев
ПРАВДА
БОЛЬШЕВИЦКОЙ
РОСССИИ
ГОЛОС ИЗ ГРОБА
Предисловие редактора
Обработанная мною рукопись, конечно, безымянная, случайно найдена в одной пустой даче. Дача была не просто пустая, а, так сказать, опустошенная революцией. Печальная пустота не содержала никаких следов обыкновенного, цивилизованного жилья. Было только несколько самодельных устройств революционного быта: какие-то полочки на веревках, какой-то ящик вроде шкапа, с вырванной дверью, и вместе с этим множество клопов.
Написана рукопись неразборчивыми каракулями на отдельных листочках, очень разрозненных. Тем не менее строй целого намечался вполне ясно. Запоздалый дачник писал, вероятно, перед каким-то юбилеем Октября, писал, видимо, без мысли о публикации, а только чтобы сказать и тем облегчить свою душу.
Юбилейные писания носят мимолетный характер, но мне все же показалось интересным обработать неразборчивую рукопись; наш исторический процесс идет шажками, и то, что сказано вчера, не устарело и для сегодня. К тому же, может быть, кому-нибудь будет любопытно узнать, что в наше время, кроме клопов, заводится на опустевших дачах.
В заключение — дружественная просьба к благожелательным читателям. Не старайтесь раскрыть аноним автора, а если уж вам будут приходить в голову какие-нибудь имена, то не произносите их вслух, даже наедине с собой. Кругом столько ушей — и здесь, и за границей, — и подслушанные имена будут переданы «куда следует». Простая догадка может неожиданно повредить невинным людям. Будьте осторожны, соблюдайте стиль эпохи.
1.Забытые слова
Заглавие страниц, весь смысл которых в актуальности, пришлось составить из забытых и вышедших из употребления слов: «ПРАВДА», «БОЛЬШЕВИЦКИЙ», «РОССИЯ».
О правде никто не говорит с тех пор, как «Правда» стала официальным органом правящей партии; нелепое и дикое название «большевик», вместе с тем характерное и яркое, напоминающее такие исторические клички, как «гезы» или «виги», сменилось официальным и серым «коммунистом», а «Россия» стала уже словом, употребление которого придает легкий характер неблагонадежности. И тем не менее в этих словах вся суть нашего времени, и то, что суть времени обозначается неупотребимыми словами, то есть лежит за порогом сознания, — в этом необыкновенно яркая черта нашей теперешней пробуждающейся, но не пробудившейся России.
Да и юбилей Октября оправдывает возвращение к этим словам, потому что всякий юбилей возвращает к началу того времени, На конце которого стоит праздник, а в начале революции слова эти были еще актуальны и занимали первое место.
В каком смысле их можно употреблять теперь? Конечно, говорить о газетной правде было бы неуместно, потому что ирония, даже самая жестокая, — бессильное оружие против зол нашего времени; страшное напряжение борьбы требует самого решающего оружия; победить в духовной брани можно только одним способом — признать правду врага. Сила противника не во лжи, которая всегда ясна сама собой. Гнусность и идиотизм всего того, что заклеймено именем большевизма, не требует особого раскрытия. Противник живет и действует правдой, пусть крупицей правды, которой он овладел и которую смешал со своей ложью. Обезоружить врага значит вскрыть его правду, открыто и ясно принять ее и показать ее границы. С принятием его правды враг лишается источника своего боевого пафоса и указанием ее границ вводится в границы молчания.
Враги современной России удесятеряют ее силы слепотой к подлинному и необходимому, что заложено в ней. Пусть эта правда не ясна и самой России, но она есть в ней, и она служит скрытым источником ее неиссякаемой жизненной силы. Принять как-то ре-волюцию, понять ее подлинный смысл — первая необходимость, чтобы жить, а не только существовать в наше время.
Правда, нужная для жизни, — не какое-нибудь отвлеченное суждение, а существо и путь самой жизни. А так как мы, русские, живем в России, то существо жизни для нас — сама Россия. Отдавая Россию собакам, проникаясь к ней безразличием, каждый бросал собакам не только своих ближних (ведь с этим, в конце концов, можно примириться), но отдавал собакам и свое собственное сердце.
Мы узнали после революции, что есть закон исключенного третьего и что его сфера действия — наша собственная жизнь. Россия или не Россия, и нет ничего третьего. Все компромиссы и приспособления, всякие заимствования и подражания, вся мелкая гнусность «бельгийского» периода русской истории, называвшаяся конституционным октябризмом, — все это было сметено революцией. Будь Россией или проваливайся к чертям — tertium non datur*. (Третьего не дано (лат.). Революция называлась Октябрем, не стесняясь тем, что название уже было запатентовано «октябристами». «Море очищает любую грязь», но никакая грязь не чернит море. Октябрь пожрал «октябристов», и от них не осталось и воспоминания. Что написано пером, того не вырубишь топором, но вот свершилось чудо: явилось что-то более сильное, чем топор, и российская писаная конституция без остатка растворилась в чудовищных недрах Октября. После Октября говорить об «октябристах» нет уже никакой возможности. Приходится ли жалеть о том, что по мановению Божию явился океан, в котором исчезло жирное пятно нашего благополучия?
Обновление, начало, самое первобытное и изначальное начало — вот что встало перед нами, и встало так, что уже никакая измена и никакая гнусность не спасут нас от ответа этому сфинксу; загадка дана, и разгадка ее — цена нашей жизни. Россия, правда России. Россия как правда — отныне воздух, которым мы дышим. Дышим — это несомненно, но превратить дыхание в слово, сказать то, чем мы живем, — это высшая задача мыслящего современника. Такое слово не может быть действенным. Само по себе слово ничто, и как хорошо, что изобретена и применена цензура, которая уничтожает все ненужные слова. Все Главлиты и Гублиты не менее благодетельны в области мысли, чем ассенизационный обоз в мире протяженном и пахнущем. Но есть слова, которые сильнее всех бомб и рыча-гов. Слово, в котором душа слушателя находит свой язык, для слушателя неотразимо. С помощью серьезной, хорошо поставленной цензуры наше время, может быть, и найдет слово правды о современной России. И если Россия осмыслит себя в слове, то это русское слово будет уже для России непреоборимо. Что делать при хорошей цензуре? Говорить о пустяках, о временном и преходящем нельзя и не стоит: напечатать не дадут, сказать вслух — никто не будет слушать. Остается думать над самым главным и самым насущным, над тем, чем дышат живые люди. И дыхание, облеченное в слово, даже не напечатанное и даже не написанное, пройдет всюду как не подведомственное цензуре, как дух, который веет где хочет.